Кремниевая вода – и зубам не страшна беда!

Когда умерла моя мать, для всей на­шей семьи это была страшная траге­дия. Конечно, она уже была немоло­дая, 65-летие ее мы только-только от­праздновали, но это случилось на­столько скоропостижно, что поверить в это было трудно.

Особенно тяжело пришлось отцу. Они с мамой всю жизнь прожили в дерев­не. Мама была очень хорошей хозяй­кой, отец с ней не знал практически никаких проблем — как говорится, где носки лежат, не в курсе. На кухне ему вообще редко приходилось появлять­ся: мама была прекрасной кулинар­кой… Конечно, главой семьи считался папа, но на самом деле всем управля­ла мама.

После маминой смерти отец как-то сразу постарел, осунулся. Я не пред­ставляла, как он будет жить один. О том, чтобы отец продолжал держать корову и свинок, даже речь не шла: он и с курами не знал, что делать, при­шлось уговорить соседку, чтобы при­глядывала. Он бы с этим никогда не справился. Когда все распродали и пустили на мясо, стал вопрос, где бу­дет жить отец. Я без всяких вопросов предложила ему переехать в город, ко мне. Казалось, что это самое хорошее решение. Но отец наотрез отказался. Он сказал, что в этом доме вырастил меня, жил тут с мамой, видел ее смерть, поэтому тут он и останется. Никакие уговоры на него не подейст­вовали. Пришлось мне уступить.

Первое время я приезжала к отцу каждые выходные. У меня сердце ны­ло, когда я на него смотрела. Он ни­чего себе не готовил, ел только то, что я готовила ему на неделю и оставляла в холодильнике. Так он мог голубцы из кастрюльки съесть и… пустую ее об­ратно поставить. А потом по несколь­ку раз доставать и удивляться: зачем это дочь поставила пустые кастрюли в холодильник? В общем, болела за не­го душа.

Я стирала, прибиралась в доме, а отец только тихо сидел за столом и читал газеты, разгадывал кроссворды (его давняя страсть), смотрел телеви­зор. А потом у меня в городе все за­крутилось: сын сдавал сначала выпу­скные экзамены в школе, потом был выпускной вечер, затем мы возили его сдавать экзамены в институт… Я не­сколько раз написала отцу, просила беречь себя или приезжать в город, пока у меня столько дел.

Когда я приехала наконец в деревню, меня ждал страшный удар. Отец был совсем худой, кожа да кости, глаза ус­талые, в доме было запущено, сыро и грязно. Но самое ужасное я увидела потом. У отца началась какая-то страшная болезнь десен — выглядело это так ужасно, что у меня даже ноги подкосились, села на скамейку во дворе и проплакала час… Я тут же по­бежала за фельдшером. Эта женщина сказал, что она не специалист по зу­бам, но это похоже на пародонтоз. Десны были какими-то болезненными, на них оголились корни зубов, смотреть на которые было невыносимо. С зубов стала сходить эмаль, они почер­нели, были со сколами и «дуплами». Боль была нечеловеческой, есть он ничего не мог, только пил воду или свежие сырые яйца. Увидел, что я привезла пюре с котлетами, не удер­жался — и приступ боли часа полтора мучил его.

Теперь я уже не слушала отца и сра­зу же увезла его в город. Врач в поли­клинике диагностировал атрофичес­кий пародонтоз и объяснил мне, что у отца произошла атрофия десен. Ему требовалось долгое лечение. Не могу рассказать, как я себя корила, что не уберегла отца от этой болезни. Ведь мама оставила его на меня, надея­лась, что я присмотрю за ним.

Но, слава Богу, соседка подсказала мне хорошее средство. Нам больше не понадобилось ходить в стоматоло­гическую поликлинику. Отец просто лечился кремниевой водой. Мы нашли настоящий кремний, опускали его в банку с водой. А потом отец пил эту воду, полоскал ею рот и зубы. А еще он набирал в рот воды и делал массаж десен. Через пару месяцев десны у отца вновь стали розовыми и упруги­ми, вполне нормальными и «годными для прохождения службы», как пошу­тил наш участковый стоматолог. Зубы отцу мы тоже подлечили, так что он теперь может есть обычную пищу. Папа живет со мной, и я этому очень рада. Теперь он у меня на глазах, а я уж буду за ним следить. Не забывайте о своих родителях. Ведь кроме нас у них никого нет, не на кого им больше надеяться!

Анастасия Петровна Гречко, Московская обл.