Миша-громоотвод

Сама виновата. Предупреждали и мама, и подруга, что к этому идет. Так нет же: я — самая умная! Вот и реву теперь со своим умом…

С Мишей мы вместе с первого курса вуза.

Сначала дружили, а перед распреде­лением поженились. Мне с ним комфор­тно: надежный, ласковый, заботливый. Любил меня так, что все однокурсницы обзавидовались! Когда я студенткой звонила родителям в другой город, они первым делом спрашивали: «Миша с то­бой?» Были спокойны за меня, если он рядом, души в нем не чаяли.

Господи, какие мы были счастливые! Двоих детей на ноги поставили, через все невзгоды — плечом к плечу. Если я задерживалась на работе, знала: дома меня ждет вкусный ужин, дети — на­кормлены, уроки у них — проверены, по­суда — вымыта, и на пороге муж встре­тит с улыбкой: «Здравствуй, любимая! Устала?».

Я и душой добрая, и хорошая хозяйка, жена, мать. Но два греха за собой знаю: несдержанная и проблемы в себе но­сить не умею — выплесну их, тогда на сердце легче и голова лучше сообража­ет. А на кого выплескивать? Не на коллег же и не на детей. Остается муж. Наорал шеф на службе, рассорилась с подру­гой, достала нотациями свекровь, вы­хватили в магазине из-под носа блузку, на которую глаз положила, — все дома выливала на Мишу. Да таким кипятком, что квартира в парилку превращалась!

Мне не раз говорили: «Одумайся, не превращай мужа в громоотвод!» А я ду­мала: на то он и самый близкий человек, чтоб терпеть мои боли и «взбрыки». Он и терпел. Прощал раздражительность и капризы. Выслушивал реальные беды и обычное нытье. Искренне сопереживал, успокаивал, ободрял, помогал советом. Или просто обнимал и с улыбкой шептал в ухо: «Ничего, родненькая! Сдюжим, мы же — вместе!».

Однажды, правда, нехоро­шо получилось. Я опять выдала Мишке «картину маслом» — свой день в черных красках. Он по­охал, посмеялся, по­ходя, разрулил «ужас­ную» проблему с от­четом шефу. А потом со вздохом обмол­вился: у него на ра­боте — две серьез­ные проверки, а, как назло, с по­казателями не клеится.

Я буркну­ла в ответ что-то невнятное и отверну­лась к теле­визору — начи­нался очередной сериал. Муж как- то странно глянул на меня и, молча, вышел в кухню.

Через неделю, после очеред­ных моих «сте­наний», Миша опять вспомнил о провер­ках на службе. Я в сердцах бросила: «Не делай из жены жилетку для слез!». Муж хмыкнул: «Ну да, у нас в доме уже есть одна жилетка». И весь вечер просидел в кухне, уставившись в одну точку. Я после извинилась, что зря обидела, он мягко улыбнулся. Вот тогда я вдруг обратила внимание, какие грустные у него глаза, и какие черные круги под этими родны­ми глазами…

А теперь все чаще замечаю, как во время моих «сеансов психоте­рапии» Миша рассеянно ки­вает головой, отделыва­ется общими фразами, глядя в телевизор. Я злюсь, упрекаю его в равнодушии, в чер­ствости, но с болью вижу: что-то ушло из наших отноше­ний. Нет, он все та­кой же заботливый и надежный, любит меня и детей. Но сердцем чувствую — стал другим. Замкнутым. От­чужденным. Дура я, дура! Своими руками оттолкнула от себя любимого человека, забыв, что и у громоотво­да бывает предел выносливости…

Автор: Людмила, г. Херсон